FX.co ★ Что США обещает ИИ, почему FOMO раздвоился и когда евро/доллар возьмет планку 1,2?

ИИ и «исключительность США». Несмотря на политические риски, связанные с Дональдом Трампом, глобальные инвесторы продолжают делать ставку на американскую исключительность и искусственный интеллект. Сохранение доступа к активам США остается их главной целью, и отказаться от этого в пользу альтернатив никто не спешит. Объяснение кроется в фундаментальных факторах. По военной мощи, демографии, энергетической самодостаточности, технологическому лидерству и глубине рынков США сегодня не имеют соперников, даже если Китай и стремится оспорить гегемонию Вашингтона.

Но у эффекта ИИ есть и другая сторона. Financial Times, изучив сотни корпоративных документов компаний из индекса S&P500, пришла к неутешительному выводу. Разговоров об ИИ много – конкретики мало. Даже технологические гиганты (Microsoft, Alphabet, Amazon и Meta) охотно превозносят возможности новой технологии и обещают вложить 300 млрд долларов в инфраструктуру, но объяснить, как именно это улучшает бизнес, могут далеко не всегда. Компании за пределами Кремниевой долины тоже активно упоминают ИИ. Coca-Cola или Lululemon в отчетности пишут о возможностях и одновременно о рисках:

• кибербезопасность
• правовые ограничения
• вероятность сбоев

Есть и более прикладные истории. Paycom называет ИИ «важным фактором» для удержания клиентов. Huntington Ingalls использует технологии для поддержки решений на поле боя, Zoetis ускоряет диагностику у животных. А Dover Corporation внедрила систему отслеживания автомобилей после града. Однако внедрение не всегда отражается на котировках. Из перечисленных компаний только Dover показала сопоставимую динамику с индексом S&P500 Equal Weighted, который исключает доминирование Великолепной семерки – Apple, Microsoft, Amazon, Alphabet, Meta, Nvidia и Tesla. То есть ажиотаж вокруг ИИ далеко не всегда конвертируется в рост стоимости акций.

ИИ – «за двумя зайцами»

«Когда речь заходит о внедрении искусственного интеллекта, многие компании движимы не стратегией, а страхом упустить момент», – считает Харита Кхандабатту, старший директор-аналитик Gartner. По ее словам, для руководителей вопрос часто звучит так: «Что если конкурент решит задачу первым?» То есть к FOMO (англ. Fear Of Missing Out, страх что-то упустить, синдром упущенной выгоды) в криптосфере добавился еще один «заяц для погони» – искусственный интеллект.

Financial Times попыталась разобраться, что именно бизнес говорит об ИИ. В отчетах для SEC компании обязаны раскрывать риски, поэтому тон там осторожный. Но публичные заявления на конференциях почти всегда звучат иначе:

• за последние 12 месяцев 374 эмитента из S&P500 упомянули ИИ
• в 87% случаев – исключительно в позитивном ключе

Оптимизм особенно заметен вне технологического сектора. Coca-Cola, например, с энтузиазмом заявила о применении ИИ, но реальное использование свелось к производству рекламного контента. Большинство же прогнозов звучат размыто: повышение производительности, улучшение процессов, персонализация продуктов. А вот риски обозначаются четче, чем выгоды.

Тем не менее, есть компании, для которых эффект ИИ очевиден. Энергетические гиганты First Solar и Entergy прямо указывают на рост спроса со стороны дата-центров, связанных с ИИ. Freeport-McMoran, владеющая запасами меди, прогнозирует рост цен на металл и называет ИИ драйвером для новых методов анализа материалов и добычи. Caterpillar отмечает, что ее энергетическое подразделение получает выгоду от проектов облачных вычислений и генеративного ИИ.

Фондовый рынок тоже реагирует. Рост индекса S&P500 в последние годы во многом объясняется «Великолепной семеркой» технологических акций. Но за пределами этого круга инвесторы пока не видят прорывов. ИИ в отчетах выглядит скорее как обещание, чем как источник ощутимого роста бизнеса.

Оптимизма вокруг искусственного интеллекта становится меньше

Если в 2022 г. большинство компаний из индекса S&P500 говорили о его перспективах с энтузиазмом, то в 2024-м риторика заметно изменилась. Теперь обсуждение ИИ все чаще связано не с преимуществами, а с угрозами. На первом месте – кибербезопасность. Более половины американских корпораций в отчетах упомянули ИИ именно как источник риска. Match предупредила, что системы на базе ИИ уже приводят к инцидентам с персональными данными и могут стать причиной новых утечек. Lululemon заявила о вероятности компрометации транзакционных данных.

Даже Microsoft признала: «Неэффективные или неадекватные методы разработки и внедрения ИИ способны нанести ущерб клиентам, обществу и привести к сбоям наших сервисов». По словам эксперта Рэя Эйтель-Портера, компании воспринимают ИИ как угрозу прежде всего потому, что не привыкли к системам, на которые невозможно положиться на 100%.

Второй ключевой фактор – провалы в реальной интеграции. Исследование Массачусетской медиалаборатории показало, что 95% корпоративных пилотов генеративного ИИ не дали результата. Руководители часто убеждены в пользе инструмента, но сотрудники просто им не пользуются. Причина – отсутствие у нынешнего поколения ИИ базовых функций вроде долговременной памяти и тонкой настройки.

Ситуацию усугубляют юридические и регуляторные риски. Meta, инвестировавшая миллиарды в исследования «сверхинтеллекта», прямо признала возможность судебных разбирательств из-за использования защищенных авторским правом данных. PepsiCo также опасается исков за несанкционированное применение стороннего контента и технологий. В итоге риторика стала более трезвой, а компании куда яснее формулируют потенциальные проблемы ИИ, чем его выгоды. Даже Meta в своем бланке 10-K откровенно писала: «Нет никаких гарантий, что использование ИИ принесет пользу нашему бизнесу. Мы можем потерпеть неудачу, и это негативно отразится на наших результатах и репутации».

ИИ только начинает?

Искусственный интеллект только начинает свой «суперцикл», который может длиться от 15 до 20 лет. Так считает Радж Гангули, соучредитель и со-CEO венчурной компании B Capital. По его словам, мы сейчас находимся на третьем или четвертом году этого цикла, и влияние ИИ на мир будет колоссальным – от разработки лекарств до радикальной трансформации рынка труда. Прошло меньше трех лет с момента выхода ChatGPT в ноябре 2022 года, но корпорации уже вложили в новые технологии миллиарды долларов. В Goldman Sachs называют это началом «другого суперцикла», где именно ИИ становится центральным драйвером.

Гангули видит три больших сдвига в технологической индустрии.

1. Возвращение Кремниевой долины благодаря генеративному ИИ. Хотя ее доля в глобальной экосистеме снизилась с 80–90% до менее чем 50%, значение остается огромным.

2. Второй тренд – возможность для одиночек-основателей создавать продукты без команды программистов и дорогостоящего оборудования. ИИ открывает доступ к созданию и программированию тем, кто никогда не занимался кодом.

3. Третье – переход акцента с потребительских технологий (Amazon, Meta) к «глубоким» отраслям, например: генеративному ИИ, полупроводникам, медицине, климатическим проектам и т. д.

При этом Гангули не исключает пузыря: «Рынок перегрет, потому что многие уверены, что за пять лет ИИ изменит все. Но такие изменения всегда занимают больше времени». Сам он хорошо знает, о чем говорит: родился в Индии, вырос в США, а в 2009 году вернулся в Азию, где был поражен масштабом инноваций. В 2015 году вместе с Эдуардо Саверином, сооснователем Facebook, он запустил B Capital. Сегодня все чаще уже американские основатели задаются вопросом «что нового появляется в Китае и Индии?». И это может стать фактором смещения технологического центра тяжести.

ИИ заставляет доллар баласировать

Апрельский «День освобождения», объявленный Дональдом Трампом, спровоцировал панику на рынках из-за пошлин. Но глобальные инвесторы быстро переключились на эйфорию вокруг искусственного интеллекта. Казначейские облигации США остались главным источником «безопасных» активов, а доллар – ведущей резервной валютой, хотя его доля в мировых резервах снизилась с 72% на рубеже тысячелетия до 58% в 2024 году. Но под поверхностью этих спокойных вод картина уже менее благополучна. Центральные банки и суверенные фонды все чаще выражают беспокойство по поводу:

• тарифов
• политической нестабильности
• геополитики

По данным OMFIF, доллар стал единственной валютой, чистый спрос на которую со стороны управляющих резервами упал за последний год. Давят и внутренние факторы. Атаки Трампа на независимость ФРС и хаотичность политического процесса подрывают доверие к американской валюте. Неуверенность усиливают прогнозы по бюджету. При этом никто не верит, что Дональд Трамп займется фискальной консолидацией. Инвесторы сомневаются, хватит ли у Вашингтона ресурсов для обслуживания обязательств по госдолгу. Как отмечает Йорг Амброзиус из State Street, исключительность доллара больше не автоматическая привилегия, а переменная, зависящая от политики.

Тем не менее, американские активы остаются притягательными. После апрельских турбуленций инвесторы не уходили из них, а лишь активнее хеджировали риски. Амброзиус объясняет ослабление доллара комбинацией фискальных страхов и перераспределением валютных позиций, но не отказом от США. Аналогичная картина в сфере ИИ. Быки, охваченные Fomo, делают ставку на то, что генеративный ИИ приведет к росту производительности и изменит экономику. Технологические гиганты обещают вложить более 300 млрд долларов в дата-центры и инфраструктуру. Но остаются вопросы:

• Даст ли это прирост эффективности после того, как заводы будут построены?
• Будут ли выгоды распределены глобально?
• Что будет с проблемами в цепочках поставок полупроводников, энергоресурсов и инфраструктуры уже ощущаются?

Когда евро готовиться к ралли?

Исключительность США без привязки к Дональду Трампу, конечно, все еще остается мощным магнитом. Пока глобальная геополитика не даст сбой, этот ритм сохранится. Но крупнейшие банки Уолл-стрит все-таки прогнозируют укрепление евро и прорыв уровня $1,20 в ближайшие месяцы. Главный драйвер – массовое хеджирование глобальных инвесторов против долларовых рисков, которое фактически становится ставкой на укрепление единой валюты.

С начала года евро вырос более чем на 12% к доллару. Во многом благодаря улучшению ожиданий по еврозоне и политической неопределенности в США. По словам Кристин Лагард, это создало «глобальный момент евро». В сентябре курс достиг четырехлетнего максимума на $1,19, и хотя позже откатился к $1,17, аналитики видят потенциал для движения выше.

• Goldman Sachs ожидает рост до $1,25 в течение года
• JPMorgan – до $1,22 к марту
• UBS – до $1,23 к концу текущего года

В среднем прогнозы сходятся на том, что евро преодолеет $1,20 в третьем квартале следующего года, согласно оценкам Bloomberg. Ключевая причина – сокращение процентного дифференциала между США и еврозоной. ФРС продолжает снижать ставку, уменьшая доходность долларовых активов. А Европейский центробанк в это же время держит паузу. Это делает хеджирование против доллара более доступным и стимулирует пенсионные фонды и крупные институты увеличивать позиции в евро. «Мы видим лишь верхушку айсберга», – отметил Питер Шаффрик из RBC Capital Markets.

Однако сильный евро – палка о двух концах. Для европейских экспортеров это означает удар по прибыли, а для ЕЦБ – новые дилеммы. Уровень $1,20 традиционно считается пределом комфортности. Слишком резкое укрепление способно усилить дезинфляционные тенденции. Луис де Гиндос уже отмечал, что курс выше этой отметки будет «гораздо сложнее» для монетарной политики. Тем не менее медленный и постепенный рост евро может быть воспринят более спокойно. Как считает Доминик Баннинг из Nomura, он способен компенсировать инфляционное давление со стороны спроса, если экономика еврозоны продолжит расти. Не все банки разделяют оптимизм Уолл-стрит в отношении евро.

В Citi считают, что в ближайшие 6–12 месяцев курс пары EURUSD может снизиться к $1,10. Аргумент простой – американская экономика показывает признаки ускорения, и это временно укрепит доллар. Однако в более длинной перспективе аналитики ждут другой картины. Тренд диверсификации резервов и активов в пользу евро продолжает набирать силу. Исследование OMFIF, опубликованное в июне, показало, что мировые центробанки планируют наращивать долю европейской валюты в своих резервах в ближайшие годы.

«Рост евро – это структурная история. Управляющие постепенно выходят из доллара, а ФРС при этом снижает ставки», – отметил Томаш Виладек. Таким образом, краткосрочные колебания могут играть на стороне доллара, но стратегически позиции единой валюты выглядят все более прочными.